Гилерме: А в Бразилии локомотивы еще бегают в глуши.

«А В БРАЗИЛИИ ЛОКОМОТИВЫ ЕЩЕ БЕГАЮТ В ГЛУШИ»
ГИЛЕРМЕ. Вратарь «Локомотива» из редкой породы бразильцев, которые ради любимого дела готовы терпеть и чужбину, и морозы, и отсутствие фасоли на обед. Гилерме пятый год в России и хоть бы раз пикнул: то не так, это не туда! Впрочем, каприз он себе все-таки позволил. Перед интервью за пару дней до матча со «Спартаком» поставил условие: ни слова о сопернике! А может, у него примета такая.
Только что перед тренировкой Гиля пытался поднять за уши Сычева (ему стукнуло двадцать восемь), но на супермена он все-таки никак не тянет. Хотя вдруг передо мной появляется громила со ступнями размера эдак сорок шестого. Размер сразу бросается в глаза, когда он падает в кресло в холле под лестницей, положив ногу на ногу. Я сажусь рядом, между нами – переводчик Дима. Мимо ходят партнеры в махровых халатах – кто в сауну, кто оттуда.

ВЕСЬ В ДЕДУШКУ
Для затравки прошу рассказать о семье и родителях.

- Отец на пенсии, работал технологом на текстильной фабрике. Мама – домохозяйка. Брат получил образование по физвоспитанию и работает в тренажерном зале инструктором.

- Он, случаем, не футболист?

- Играет только ради развлечения. Футболистов у нас в роду не было. А у меня все началось с футзала – начал заниматься лет в семь.

- У вас круглый год лето, а вы в залах паритесь…

- Да, в закрытых помещениях. В Бразилии очень многие футболисты начинают именно с футзала. Но лет в десять я стал слишком большим для маленьких ворот, и тренеры посоветовали попробовать себя в больших.

- В ворота ты попал по остаточному принципу?

- Действительно так. Сначала я играл на острие атаки. Однажды сломался наш вратарь, и, поскольку в нападении у меня не очень получалось, меня поставили в рамку. Но не страдал.

- О росте. Папа-то пониже тебя будет…

- Гораздо! В папе где-то метр семьдесят. Брат – 186 см, но все равно ниже меня (рост Гилерме – 197 см. – Прим. ред.).

- И в кого ты такой уродился?

- В дедушку по папиной линии – он был высоким.

- В ворота попал из-за роста, футбольных генов нет. Не значит ли это, что футболистом стал случайно?

- Действительно, у меня никогда не было амбиций стать профессиональным футболистом, тем более великим, но в жизни все складывалось удачно, и я потихоньку пришел к тому, что имею. А о профессиональной карьере, о том, что из меня может что-то получиться, начал думать, когда играл в молодежном чемпионате.

- Что-то уже платили?

- Конечно, ведь я заключил первый контракт. Получал совсем немного – где-то 200 долларов в месяц. И никаких премиальных за победу нам не давали.

- Как шли дела в школе? Есть мнение, что футболисту быть двоечником не зазорно.

- Нет-нет, учился я прилично, хорошо шла математика. Да и все остальные ребята учились неплохо по одной причине: руководство клуба очень сильно с нас спрашивало за двойки. Если у кого-то были плохие оценки, его не ставили на матчи.

- В матче, когда тебя заметили селекционеры «Локомотива», ты совершал какие-то подвиги?

- Да я не знал, что кто-то из агентов присутствует на матче. Играл себе и играл. Потом выяснилось, что агенты приезжали просматривать игрока совсем другого амплуа. А мне в той игре пришлось потрудиться, и довольно успешно. Мы выиграли – 2:0. Так меня заметили. А про приглашение мне сказали, когда переговоры шли уже полным ходом.

- Долго думал? Ехать ведь черт знает куда!

- Решение далось непросто. Но я понимал, что такой шанс выпадает, возможно, только раз в жизни. Надо ехать! И папа с мамой спокойно все восприняли. На тот момент я играл уже в первом дивизионе в основе. Они прекрасно понимали, что в один прекрасный день меня могут пригласить куда-нибудь за границу. Смирились с этой мыслью.

РЫБАЛКУ НЕ ЛЮБЛЮ…
- Приехал в Россию, слава богу, в августе…

- Да. Снега не было (я его, кстати, до России ни разу не видел). Было тепло, зато потом стало очень холодно. Я этого как раз побаивался. Первое, что я здесь начал покупать, – теплую одежду: шапки, куртки…

- В 2007-м ты на поле так и не появился. Не угнетало?

- Угнетало, конечно. Не понимал, почему не играю. Тренеры, наверное, хотели, чтобы я окончательно адаптировался. Адаптация далась очень трудно – не к футболу, а вообще. Жизнь все-таки кардинально изменилась. Я ведь никогда не уезжал далеко от семьи, и вот в 20 лет – и сразу так далеко…

- На телефоне, наверное, целыми днями сидел?

- Так оно и было! (Смеется.)

- Девушка тебя ждала. Говорила, небось, возвращайся, что ты там забыл?

- Девушка, моя будущая жена, как раз не говорила «возвращайся». Она, наоборот, хотела сама сюда прилететь, потому что знала, что я не вернусь. И прилетела через три месяца. Тогда у меня уже была квартира…

- Насколько база «Локомотива» отличается от той, что у твоего «Атлетико Паранаэнсе»?

- Главная разница в том, что в Баковке мы живем одни, а в Бразилии база – такое… общежитие: и основная команда тренируется, и «молодежка», и дети. Народ от 13 лет и старше. А поля… Поле здесь очень хорошее.

- Существует бразильская вратарская школа?

- Существует. У нее свои отличия. Но если взять чисто внешне, русские вратари более хладнокровные, скованные в эмоциях. Более сконцентрированные. Бразильские же – эмоциональные, горячие. Поначалу я здесь играл по-бразильски, но потом несколько изменил футбольную философию.

- Есть мнение, что вратари – не от мира сего, слегка того (кручу у виска), многие любят одиночество… Яшин рыбу удил перед матчами.

- Может быть, и так. Но я другой – довольно открытый, общительный. Рыбалку не люблю.

- Может быть, тебе еще светит и сборная? Вызывали ведь в юниорскую?

- Вызывали, но на предварительный просмотр – я был в расширенном списке. Не прошел. А в главную (задумчиво)… сложно. Единственный путь - завоевать какой-то титул с «Локомотивом», выступать больше на европейских турнирах. Может быть, тогда и заметят.

БЕЗ БАРЬЕРА (ЯЗЫКОВОГО)
- Знаешь, что означает слово «локомотив»?

- Конечно, у нас в Бразилии есть такое слово. До сих пор в глубинке попадаются паровозы, похожие на тот, что стоит перед стадионом в Черкизове.

- У тебя есть объяснение, почему «Локомотив» так здорово попер?

- Тренировки, конечно, изменились с приходом Коусейро. У него свой взгляд на футбол, свой стиль работы. Но не это главное. Главное – в сплочении. В этом смысле команда очень изменилась в лучшую сторону – вот и результат.

- Но тебе-то с Коусейро повезло – нет языкового барьера. Раньше, читал, из-за языка были проблемы на занятиях тактикой?

- Особых не было. Зачастую все понятно без слов – по перемещению фишек.

- Потом ведь ты вратарь, а тактика в основном нужна полевым...

- Да нет, вратарю нужна: я ведь игрой руковожу.

- В этом была, наверное, проблема – орать-то надо было на русском?

- Но ведь когда я не знал русского, то не играл, а когда начал играть, я уже мог крикнуть что надо.

- То есть сейчас ты понимаешь все, что я говорю? (Утвердительно кивает.) И в магазин всегда можешь зайти и купить… колбасы?

- Без проблем.

- Общаешься в Москве с бразильской диаспорой?

- Бразильская диаспора в Москве с момента моего приезда очень выросла. Но я с ней практически не общаюсь и в посольство захожу, только если надо какую-то бумагу оформить. Да и с бразильцами из других команд встречаюсь редко. Хотя раньше часто пересекался со спартаковцами. Но об этом не сегодня (Гиля намекает на уговор).

- В бога веришь?

- Да, я католик. По воскресеньям, если не играем, обязательно еду в церковь, что около зоопарка. Тем более в выходные нет пробок. Там очень хороший орган.

- В мавзолее был? Я, например, ни разу.

- Правда? Я был три, нет, два раза – водил родственников. Ленин какой-то ненастоящий, похож на восковую куклу.

- Против каких нападающих тебе труднее играть – российских или бразильских?

- Да одинаково. Конечно, высококлассных нападающих в Бразилии больше, чем в России, но ведь играют не только нападающие, но и вся команда. А если брать только нападающих… Бразильские, конечно, похитрее, а россияне действуют довольно прямолинейно.

КИЛОГРАММ, НЕ БОЛЬШЕ…
- Не пугает переход на новую систему осень--весна?

- Нет. Я в мороз уже играл. Конечно, ощущения не из приятных, но что поделаешь. Берешь стельки с подогревом и так далее. В жару-то играть легче. Во всяком случае, вратарям – мы-то двигаемся меньше. А в мороз околеть можно.

- Сколько килограммов сбрасываешь за матч?

- Зависит от матча. Против «Томи», к примеру, простоял весь матч без работы, поэтому скинул килограмм, не больше, только на разминке.

- Кто в «Локомотиве» самый большой шутник?

- Майкон, а из русских - Глушаков.

- Понятно, он ведь ростовчанин. Он тебя не угощал ростовским рыбцом или лещом?

- Нет. Зато после матча в Ростове принес в самолет целое ведро вареных раков. Вся команда ела – отрывали головы, хвосты (смеется, показывает, как).

- Пивом запивали?

- Нет, без пива!

- Кстати, где пиво лучше – здесь или в Бразилии? («Провокационный вопрос!» – раздается сверху, с лестницы голос и смех кого-то из клубных работников.)

- У нас получше, да цены ниже: бутылка 0,66 литра – чуть больше доллара. А здесь мне больше нравится «Миллер».

- Я был в Ташкенте у Ривалдо, когда он там играл… Кого только он ни привез из Бразилии – тетки, бабки, дедушки… Целая толпа!

- Приезжают и ко мне, но так чтобы сразу все вместе – нет. Раз в год приезжают сначала мои родители погостить, потом родители жены, брат. Однажды пять человек приехали: две двоюродных сестры моей жены, племянник с женой и ребенком. Рекорд!

- Гиля, сколько можно болтать? Все ждут, – вламывается в разговор Кайседо.

- Последний вопрос. Скоро ты станешь папой…

- Да, будет девочка, как я и хотел.

- Почему?

- Наверное, потому, что я у меня две крестницы, часто с ними общаюсь и, наверное, привык к девочкам. А жена хотела мальчика. После родов поедет с дочкой в Бразилию, и месяца три я буду жить один.

Туманов Д.